Рассказы о Ленине. Май

За шушенскими избами ещё лежал снег. А по реке уже плыли большие серые льдины — с шумом и рокотом встречались одна с другой, раскалывались на куски. Весна... Наступило 1 мая 1899 года. Разве можно было не отпраздновать этот день, даже в самом глухом углу Сибири, куда ссылали революционеров царские власти!

Утром к Владимиру Ильичу пришёл ссыльный, которого в Шушенском все звали шапочником. Это был сосланный в Сибирь рабочий польской фабрики, где делались шляпы и шапки. Потому его так и прозвали. Он нарядился в тот день по-праздничному: надел новый пиджак, белый воротничок. И лицо у него тоже было праздничное, весёлое.

— Пора собираться! — крикнул он ещё с порога.

Собираться было недолго. Через минуту Владимир Ильич, Надежда Константиновна и их гость шапочник уже шли по улице. А впереди бежала собака Владимира Ильича — звали её Женькой. Это была хорошая, весёлая собака. Владимир Ильич обучил её всяким собачьим наукам: она умела носить поноску, знала, как вести себя на охоте, и не боялась ни ледяной воды, ни колючих кустов. Теперь она скакала впереди, прямо-таки одурев от радости, от весеннего солнца, от лесных запахов, которые приносил с собой ветер. И все смеялись, глядя на её забавные прыжки.

Так, смеясь и разговаривая, пришли к избе, где жил ещё один ссыльный — молодой путиловский рабочий. Путиловец очень обрадовался гостям и хотел было усадить их, но это оказалось нелёгким делом: в крошечной комнатке был только один стул. Тогда путиловец принёс от хозяев длинную скамью; на ней всем хватило бы места, если усесться в ряд. Но сегодня сидеть в избе не хотелось: за окном светило солнце, тёплый ветер гулял по улицам, шумели на реке льдины.

— В поле! — сказал Владимир Ильич. — Будем там праздновать.

Идти в поле надо было берегом реки Шушь. Женька смело кинулась в реку — погналась за льдинами. А шушенские собаки, увидав это, стали на неё лаять. Сами они ледяной воды боялись. Прилетела из лесу сорока, очень нарядная в своих чёрных и белых перьях, с любопытством поглядела одним глазом на Женьку, протрещала что-то на своём сорочьем языке и улетела.

С берега все поднялись на пригорок. Тут было совсем сухо. Солнце не только высушило рыжую прошлогоднюю траву, но и хорошо нагрело землю. И на одной стороне пригорка, там, где каждый день дольше светило солнце, уже пробивались кверху новые травинки, острые и тоненькие, похожие на зелёные иголки.

Пригорок всем понравился. Каждый стал выбирать себе местечко получше, где бы сесть. Владимир Ильич сейчас же предложил:

— Ну что ж, давайте песню! И первый затянул:

Смело, товарищи, в ногу...

Другие подхватили.

Революционные песни Ленин всегда пел с большим увлечением. И если ему при этом казалось, что другие подтягивают плохо, то он даже хмурился, начинал нетерпеливо притопывать ногой и сердито поглядывал на тех, кто пел не так, как надо. Но на этот раз он остался доволен: все пели с таким же увлечением, как и он.

После известных революционных песен пришёл черёд задорной песенке: "День настал весёлый мая, песнь раздайся удалая". А когда уже кончали припев, увидали: бегут к пригорку со стороны Шушенского двое ребятишек. Это были сыновья шапочника. Они ещё издали кричали:

— Гоп-га! Гоп-га! Вместе с ними прискакала и Женька, совсем мокрая, прямо из реки. Она отряхнулась, побрызгала на всех холодной водой и, так как это никому не понравилось, уселась виновато в сторонке.

— Вместе разом: гоп-га! гоп-га! — попросили ребята.

В угоду им все запели ещё раз:

Вместе разом: Гоп-га! Гоп-га!

Вот это "Вместе разом: гоп-га! гоп-га!" и нравилось ребятам больше всего. Припев этот выходил хором очень дружно. Чем больше людей, тем лучше получалось. Спели песенку сначала по-русски, потом по-польски, потом опять по-русски. Когда пропели все песни, шапочник вынул из кармана большой платок и объявил:

— Начинается цирковое отделение!

Он разостлал платок на земле и стал на голову. Это называлось "поставить свечку". Ребята, хотя и видели это представление не в первый раз, завопили от восторга. А Женька прыгала вокруг и лаяла. Путиловец сперва смеялся, как и все, а потом вдруг спросил Ленина серьёзно:

— Владимир Ильич, а когда же мы будем праздновать Первое мая в свободной России?

— Скоро! — уверенно ответил Владимир Ильич и задумался, глядя вдаль.

А вдали виднелись высокие Саянские горы. Только в такой ясный день и можно было разглядеть их из Шушенского. Они казались лёгкими, голубыми — чуть темнее неба.

Закончили встречу Первого мая на квартире у Ленина. Здесь опять составили хор; он получился сильней: голосов стало больше. К поющим присоединились мать Надежды Константиновны и одна шушенская девушка, по имени Паша. Вспомнили погибших товарищей и в их память запели любимую песню Владимира Ильича:

Замучен тяжёлой неволей...

И долго ещё раздавались в тесной деревенской избе революционные песни. А когда гости разошлись по домам, Владимир Ильич никак не мог уснуть. Взволнованный, он всё ходил из угла в угол по комнате и до утра говорил с Надеждой Константиновной о том, каким прекрасным будет праздник Первого мая в свободной России.

А. Кононов

Другие рассказы о Ленине